В переговорах между Украиной и западными партнерами по формату создания специального трибунала по преступлению агрессии прошел переломный момент.
Официальный Киев решил сделать публичным то, что уже долгое время осознавали представители украинской переговорной команды: Украине, наверное, придется идти на уступки по формату этого специального суда и процедуре его создания. В ситуации, когда ключевые партнеры Украины (и это не только США!) жестко блокируют классический международный трибунал, на Банковой решили ослабить давление на партнеров и публично намекнуть на согласие по созданию «гибридного» суда.
И главный вопрос, который остается предметом дискуссии, сможет ли этот трибунал судить именно Путина и при каких условиях.
С этим тоже не все так очевидно, как хотела бы Украина, а также из-за позиции партнеров. Практически все считают, что действующие главы государств должны оставаться неподсудными до момента отставки. Что ни делают – проводят геноцид, едят детей или развязывают захватническую войну невиданного за последние 75 лет масштаба, как это делает действующий российский президент. Украину пытаются убедить, чтобы суд лично над Путиным начался только после его отставки.
«Европейская правда» узнала детали переговоров о создании этого специального и беспрецедентного «гибридного» суда, который исходя из обновленной позиции Киева вполне можно будет называть «гаагским трибуналом».
Над созданием специального трибунала по преступлению агрессии Украина работает уже около полутора лет. Нет, это не ошибка – работа над этой идеей действительно началась еще в первые недели полномасштабной агрессии РФ, ведь юристы изначально понимали, что параллельно с основным фронтом горячей войны Украине придется повоевать на международном фронте.
Даже когда для нас действия России очевидно преступны, в международном праве, когда речь идет о наказании виновных, взыскании компенсаций и т.п., преступность действий путинского режима нужно доказывать. И это не всегда так просто.
Например, в системе международного права есть пробел по вооруженной агрессии против другого государства. Формально захватническая война признается международным преступлением, но не предусмотрено ни одного наказания. Точнее, можно наказывать за агрессию только те государства, которые отдельно ратифицировали договор о своей ответственности за такие действия (т.н. Кампальские дополнения к Римскому уставу МКС).
Россия этого, конечно, не сделала, рассчитывая, что сможет совершать агрессию безнаказанно. Поэтому украинская идея заключалась в том, чтобы создать специальный международный механизм наказания Путина и его близкого круга. Тех, кто лично участвовал в планировании, принятии, координации усилий по нападению на Украину.
Проще всего это сформулировать так: у руководства РФ должен быть свой Нюрнбергский трибунал.
Сначала – весной прошлого года – эта идея многим казалась утопической. Наши ключевые западные партнеры даже слышать о ней не хотели, и тогда украинское правительство и эксперты продвигали сам подход, а не конкретику.
Затем, с появлением доказательств и свидетельств о невероятных преступлениях РФ с признаками геноцида, начала расти поддержка трибунала, который наказал бы не только военных командиров, но и политическое руководство России.
Увидев ростки согласия, Украина раскрутила амбиции до максимума.
В это время появился набор требований Украины к новому органу.
Украинский МИД предложил партнерам действительно идеальный трибунал, который мог стать настоящим явлением, водоразделом в международном праве.
Речь шла о том, чтобы обойти российское вето в Совбезе ООН и принять решение Генассамблеи ООН о создании международного спецсуда, отдельного института по расследованию одного-единственного преступления – российской агрессии против Украины.
Такая фокусированность позволила бы спецтрибуналу работать очень быстро.
Его «спецпрокуратура» должна определить, кто еще, кроме Путина, ответственен за решение и осуществление агрессии; какова вина «рос-Геббельса» Лаврова, российских генералов, забавного Медведева и т.д. Этот спецтрибунал, в отличие от того же Международного уголовного суда, должен рассматривать дела также in absentia, то есть заочно, чтобы Путин получил официальный статус международного преступника прямо сейчас. А это означало также, что этот специальный суд должен получить юридическое право судить действующих президентов и чиновников, несмотря на их иммунитет. И Киев предложил схему как это можно сделать.
Эта украинская модель специального трибунала должна стать историческим событием для всей системы международного права. Она должна была создать прецедент, когда мир объединяется для наказания злостного нарушителя международного права.
Эта модель была действительно красивой… но не имела шансов на жизнь.
Потому что на практике (на самом деле вполне ожидаемо!) оказалось, что другие мировые лидеры не заинтересованы в наказании члена СБ ООН, пусть его название – Россия (а его членство в Совбезе на самом деле под вопросом).
Почему же Запад оказался не в восторге от идеи сильного трибунала Путину?
Реальная причина этого не секрет, однако до сих пор украинские и иностранные дипломаты и чиновники публично отказывались от комментариев или ограничивались обтекаемыми фразами. Но на этой неделе Банковая прервала это табу.
В понедельник в Киеве состоялась международная конференция по созданию спецтрибунала, и один из ее ключевых спикеров – заместитель главы Офиса президента Андрей Смирнов – сделал несколько заявлений, далеких от дипломатичности, но, по данным ЕП, раскрывают реальную картину переговоров с западными партнерами. А еще – открыто объяснил, что украинская модель «не взлетела», потому что несколько западных столиц, включая Вашингтон, опасаются, что их самих впоследствии накажут «по российской схеме».
«Доктрина международного права находится в заложниках в глобальной политике, в геополитике. И отдельные наши партнеры опасаются, что этот прецедент будет использован против них, потому что они также проводят военные кампании за рубежом. И об этом нужно честно говорить», – заявил Смирнов.
«ЕвроПравда» по-прежнему рассказывала о том, что Украина сначала пыталась давить на партнеров, объяснять им, требовать… Но даже публичные категорические требования Киева не позволили изменить позицию партнеров.
Стало очевидно: если не уступить, то диалог зайдет в тупик.
И Украина решилась на эти уступки, впервые признал Андрей Смирнов.
По его словам, Киев теперь уже не исключает возможность создания так называемого «интернационализированного» или гибридного трибунала, на котором настаивают, в частности, США. Единственное требование Украины – то, что в случае создания гибридного трибунала его основой не должна стать украинская судебная система, как партнеры предлагали изначально.
Киев нашел убедительные аргументы по этому поводу. В частности, то, что украинская Конституция не предусматривает создание такого судебного органа, не позволяет иностранным судьям (должным приобщиться к украинцам) выносить решение именем Украины, да и вообще прямо запрещает создание специальных судов (под расследование одного преступления, например агрессии РФ) . А менять Конституцию ради этого Украина не только не хочет, но и не может: это запрещено делать во время военного и чрезвычайного положения.
А общество требует справедливости уже сейчас, не дожидаясь окончательного завершения войны.
Поэтому, по словам Смирнова, на переговорах с партнерами «витает в воздухе» такой вариант гибридного трибунала, который считают возможными и Украина, и партнеры. Так что это достижимый компромисс.
«Это (гибридный трибунал на базе украинского законодательства. – ЕП) неприемлемая для Украины модель. Но создание интернационализированного трибунала не обязательно означает создание трибунала в украинской правовой системе… Поэтому компромиссом может быть создание интернационализированного трибунала как части судебной системы другой страны, чья судебная система вызывает доверие», — заявил чиновник, добавив, что говорит это «в качестве анонса».
Источники «Европейской правды» оценивают этот вариант как не просто «возможный», а как рабочее решение, которое теперь следует согласовывать в деталях.
Страна, в которой должен заработать новый гибридный трибунал, также уже определена.
Итак, основные положения, которые сейчас, по данным Европейской правды, кажутся приемлемыми для всех.
Спецтрибунал по преступлению агрессии создается в Гааге и будет действовать по нидерландскому законодательству. Нидерландское правительство уже дало на это предварительное согласие; Гаага также удобна, потому что там действуют другие международные суды, а также будет действовать реестр преступлений РФ, где будут собраны доказательства масштабов агрессии. Наконец, там уже был опыт проведения суда по международному преступлению силами национальной системы правосудия – речь идет о суде над причастными к уничтожению MH17. Для этого процессу нидерландскому парламенту пришлось даже вносить изменения в законодательство (например, разрешать процесс на английском).
А еще в нидерландском праве приемлемое определение преступления агрессии, перенесенное из упомянутого в начале Кампальского документа, отмечают юристы (голландцы, в отличие от США и некоторых государств ЕС, ратифицировали этот договор о наказании за преступление агрессии).
Очевидно, к работе присоединятся также украинские и другие судьи, и в целом состав этого интернационализированного суда придется сформировать – и здесь есть договоренность с Советом Европы о том, что он поможет с оргвопросами, говорят источники.
В понедельник это касательно подтвердил юридический советник СЕ (глава профильного департамента) Йорг Полякевич, специально приехавший на конференцию в Киев. «Совет Европы может помогать в запуске трибунала – например, в отборе судей», – пояснил он.
Как юридически будет создан этот «гаагский трибунал»?
Этот вопрос остается открытым, на столе – несколько опций. То ли суд утвердят решением СЕ, уличенным в присоединении других сторон, как мы уже видели недавно в другой «антироссийской» инициативе; будь то межправительственный договор Украины и Нидерландов, будет ли шире круг…
Но для украинской стороны важно, чтобы после того, как «гаагский трибунал» будет создан, он получил «благословение» со стороны Генассамблеи ООН, одобрение его действия отдельным решением. И если, скажем, 100 государств поддержат работу такого суда и его задачи – этот орган де-факто станет международным.
Для США такой вариант кажется приемлемым, рассказала недавно в интервью изданию «Бабель» представитель Госдепа США по глобальному уголовному правосудию Бет ван Скаак. «Если Украина создаст интернационализированный трибунал, мы можем обратиться в Генассамблею с просьбой принять резолюцию», – заявила она, подчеркнув, что вариант, на котором настаивала Украина, – когда Генассамблея сама своим решением создает трибунал – она считает нереальным. И хотя причины не объясняются, они известны: в украинском варианте будет создан политически сильный международный институт в обход СБ ООН.
А гибридный трибунал – это немного более низкий статус, и США после долгих раздумий решили на него согласиться. Кстати, советуем прочесть «между строк» приведенное выше интервью ван Скаак, если вам интересно ощутить позицию Штатов.
Но главная несогласованная деталь – это то, окажется ли среди подсудимых трибуналу действующий президент государства-агрессора.
На конференции в понедельник все без исключения неправительственные украинские спикеры были категоричны: если Путин не будет объектом этого уголовного процесса, то какой смысл создания трибунала? «Привлечение Путина к ответственности станет индикатором, является ли искренним желание создать трибунал»,– объяснила, в частности, лауреатка Нобелевской премии мира Александра Матвийчук.
Впрочем, ни один из правительственных представителей не был столь категоричен, и все сводили к тому, что этот вариант скорее желателен, чем экзистенциальным.
Смирнов также напомнил, что надо быть реалистичными.
Что нужно честно признать: физически на скамье подсудимых Путина мы не увидим.
Потому что Россия его не выдаст.
«Мы должны трезво говорить, что с созданием трибунала мы не сможем обеспечить физическое присутствие Путина на нем… Но ограничение его передвижения по нескольким странам (из-за страха ареста) – это уже эффективный результат. Такая жесткая изоляция работает!» – заявил президентский юрист.
Причина такой осторожной позиции – неформальное вето США, которое Киеву так и не удалось сломать.
Вашингтон категорически против того, чтобы судебный процесс против Путина начался еще тогда, когда он президент. Бет ван Скаак тоже об этом вспомнила. И причина не в том, что, мол, «Байден стерегется подобной судьбе», совсем нет. Все гораздо тоньше. И сопротивление идее осуждения Путина еще во время пребывания в должности идет не только из Вашингтона, а фактически из всех столиц государств-членов G7.
Более того, вопрос не в Путине.
Дело в том, что отношения с президентами-отбросами являются нормальной практикой международных отношений, нравится нам это или нет. Африканские диктаторы и даже задержавшиеся у власти лидеры хунт; нарушители прав человека в Азии и во всем мире, а также северокорейский диктатор Ким Чен Ын – все они в определенной степени остаются рукоподанными в мире. С ними приходится договариваться о доступе к ресурсам, о голосовании в международных организациях, о региональных проектах…
Прецедент того, что все эти лидеры смогут стать официальными подсудимыми, а затем осужденными с требованием выдачи в Гаагу, пугает многих представителей дипкорпуса играющих в геополитику государств. Все это бьет по нашим попыткам осудить Путина как можно быстрее. Наши дипломаты слышат намеки и прямые высказывания, что мол надо снизить накал и осознать, что суд над Путиным можно будет начать только на следующий день после того, как он уйдет с должности.
То же ограничение касается еще двух высокопоставленных чиновников РФ, защищенных суверенным иммунитетом – это премьер Мишустин и глава МИД Лавров. Все остальные виновники агрессии – Шойгу, Герасимов и дальше по списку – подобных протестов не вызывают.
Пока диалог об этом не закончен. Решение не принято со стороны Киева в том числе. Но следует констатировать, что в случае, если перед нами стоит задача собрать максимум голосов в Генассамблее ООН, уступки с украинской стороны не исключены. Главное – сбалансировать их деталями, которые обеспечат эффективность специализированного трибунала в Гааге. Даже если до истечения срока действующего президента РФ этот суд нельзя будет называть «трибуналом для Путина».
Автор: Сергей Сидоренко,
редактор «Европейской правды»