Какими должны быть параметры стратегического сотрудничества между Польшей и Украиной?
Внимательно слежу за дискуссией на страницах «Европейской правды» (с украинской стороны – здесь, а с польской – здесь и здесь), посвященной состоянию и перспективам польско-украинских отношений. Сейчас они вошли в кризисную фазу, причиной которой стало непонимание сторонами чувствительных вопросов и интересов друг друга.
В известной степени это также связано с избирательной кампанией, продолжающейся в Польше.
Однако на самом деле причина кризиса гораздо глубже и есть следствие отсутствия общего стратегического видения. Видение, которое организовывало бы специальную политику реагирования на кризисы, напряженность или сложные ситуации, которая всегда существует в демократических системах.
Если нет общего стратегического видения, то в отношениях начинает доминировать ситуативная оптика, и мы двигаемся от кризиса к кризису.
Следует согласиться с мнением Марии Золкиной, что украинская политическая элита не определилась с выбором стратегических партнеров, и это, по моему мнению, вызывает растущую сдержанность с польской стороны.
В конце концов, какой смысл рисковать потерями во внутренней политике, проводить политику, которая является сложной, а иногда и оппозиционной, если те, кто руководит Украиной, идут по пути, по которому пыталась идти команда бывшего президента Петра Порошенко, делая ставку на франко-германское соглашение?
Последствия такой политической линии, по моему мнению, оказались катастрофическими для Украины, и повторное прохождение этого пути будет связано с еще большим риском. Но каждая страна имеет право на свою политическую линию, даже неправильную.
Поэтому стоит хотя бы в нескольких тезисах описать стратегическую позицию Украины и в определенной степени Польше, как я ее понимаю.
Во-первых, угроза со стороны России – это перманентный фактор, который не исчезнет в течение десятилетий.
Во-вторых, как текущая война, так и любая война, которая может вспыхнуть в будущем, будет столкновением в нашей части Европы, в котором решающее значение будут иметь сухопутные войска, иммунная система государства, способность наносить превентивные удары по сконцентрированным российско-белорусским силам. и способность усваивать военную помощь, оказываемую союзниками.
Отсюда следует простой вывод. В Восточной Европе нет других государств, кроме Украины и Польши, чей общий демографический, военный, а также экономический потенциал обеспечил способность сдерживать Россию в будущем и таким образом создать условия для восстановления Украины и ускоренного развития обеих наших стран.
Этот потенциал, и это третий вывод, должен быть дополнен поддержкой других стран – от США и Великобритании до наших соседей Румынии, стран Балтии и Скандинавии.
Это означает, что Польша и Украина должны вместе создать целевую модель безопасности, выделив значительные военные силы.
Иначе мы будем жить в несовершенной системе, уязвимой к российской агрессии.
Обратим, однако, внимание на принципиальные отличия между позициями Польши и Украины. Прежде всего, Польша действует в рамках системы коллективной обороны, а Украина пока ее не имеет.
Сформулирую еще один, возможно, болезненный для Украины тезис: сегодня нет шансов ни на ее быстрое вступление в НАТО, ни на реализацию политики превращения Украины в Израиль Востока, ни, к сожалению, на вступление в Европейский Союз.
Те представители украинской элиты, которые считают, что через два-три года эти цели будут реализованы, допускают стратегическую ошибку.
Соединенные Штаты Америки не снабжают ВСУ достаточное количество военной техники и боеприпасов не потому, что не знают их потребностей или не имеют достаточных запасов. Причина в другом. Это политическая линия, которая сводится к «неразвертыванию» войны и желанию сохранить сплоченность НАТО.
Именно по этой причине Украина не получила гарантии безопасности посредством приглашения присоединиться к Североатлантическому пакту, поскольку в условиях немецкой оппозиции сплоченность НАТО оказалась бы под угрозой.
И американцы сделали свой выбор, они согласились с линией Берлина, даже отвергши компромиссные предложения президента Зеленского. Возможно, эта линия будет скорректирована, однако достижение такого изменения в Вашингтоне будет длительным и непростым процессом.
Так же не стоит рассчитывать на скорейшее обретение Украиной членства в Европейском Союзе. Об этом непросто говорить в ситуации, когда очень оптимистичная, но малореалистичная для Европы декларация Шарля Мишеля о членстве Украины в ЕС до 2030 года кажется украинскому обществу слишком отдаленной датой.
Однако говорить об этом важно, ведь на кону есть создание такой модели безопасности, которая включала бы Украину и сдерживала Россию.
Поэтому выдвинем еще один тезис. У Украины без польской поддержки будут проблемы во всех этих сферах.
Это не потому, что мы всемогущи, а потому, что в Европе и в США есть немало политиков, которые хотели бы покинуть Украину вне западной системы и вернуться к какой-либо форме сотрудничества с Россией или, по крайней мере, не раздражать ее.
Реформирование Европейского Союза, учитывая масштаб конфликтов и расхождения интересов, будет являться процессом на годы.
Интеграция Киева в западную систему безопасности без тесного сотрудничества со странами региона абсолютно нереальна. Такая модель немного напоминала бы заявления Черчилля о приходе на помощь Финляндии, оказавшемся в затруднительном положении в 1939 году. Маршал Маннергейм трезво спрашивал тогда, как Британия будет готова оказать необходимую поддержку.
Конечно, у нас есть общие интересы, но элита в Киеве должна помнить, что Польша, в отличие от Украины, охвачена системой коллективной безопасности и поэтому больше времени для построения новой модели, адекватной современным вызовам.
У Украины этого времени нет. Ей нужно выиграть войну, начать восстановление и убедить миллионы беженцев вернуться.
Или конфликт с Польшей, охлаждение отношений облегчит достижение этих целей?
В прошлом году я сформулировал идею польско-украинской федерации. Не как политическую программу, которую можно было бы начать на следующей неделе, а постулируя совместное формирование стратегического видения, тесного партнерства, сотрудничества и поддержки друг друга.
Нынешняя война, по всей вероятности, не последняя в нашей части Европы. Нам нужно готовиться к следующему и мыслить стратегически, то есть признавать ситуативные разногласия в интересах, заранее реагировать на кризисные ситуации и подчинять нашу политику, как внутреннюю, так и внешнюю, этому видению.
Возможно, стоило бы создать, например, на уровне президента, руководящий комитет, орган с соответствующими полномочиями, который мог бы предусматривать кризисы, искать общие решения, поддерживать себя. Нам ведь нужно двигаться в одном направлении.
Сегодня, хотя я остаюсь убежденным, что теснейший польско-украинский альянс может решить наши стратегические проблемы, я не уверен, однако, думаем ли мы в Варшаве и Киеве одинаково. Также нет уверенности, что украинское общественное мнение и политические элиты хотели бы этого.
Возможно, как и в 2015 году Украина хочет в первую очередь союза с Берлином и Парижем, а не с Варшавой.
Украина имеет право выбирать свой путь так же, как и Польша. Но обеим нашим странам следовало бы понять тот факт, что без взаимного сотрудничества ни Украина, ни Польша не построят систему безопасности, которая будет устойчивой и эффективной после победы в войне с Россией.
Публикации в рубрике «Экспертна думка» не являются редакционными статьями и отражают исключительно точку зрения авторов