На этой неделе НАТО отмечает юбилей. 4 апреля 1969 года в Вашингтоне был создан Североатлантический альянс – объединение, которое посредством коллективной защиты с участием США должно было противостоять агрессивному расширению влияния Советского союза в Европе.
75 лет спустя Североатлантический союз вернулся, по сути, к первоначальной миссии и вынужден был противостоять агрессивной России.
Хотя за последние десятилетия в Альянсе всерьез ставили перед собой наивную и, как доказала история, недостижимую задачу примирения с Москвой. Через веру в это лидеры НАТО допустили многие ошибки, которые Альянс сейчас медленно исправляет. О том, как это было, а также, как в Украине еще 30 лет назад начали «двигать» идею вступления в Альянс, «Европейской правде» рассказал Владимир Огрызко.
Он возглавлял МИД именно тогда, когда Украина подала в НАТО заявку на получение Плана действий по членству, а Путин лично приехал на саммит Альянса, чтобы это сорвать.
Рекомендуем вам посмотреть видеоверсию разговора, но если вы предпочитаете чтение – то мы подготовили также текстовое изложение тезисов эксминистра.
шембеддед центентщ
Так сложилось, что я был одним из первых украинских дипломатов, переступивших порог штаб-квартиры НАТО в Брюсселе.
Это был 1992 год.
В Киеве решили, что Украина должна принять участие в работе программы НАТО «Партнерство ради мира». Но тогда не было посольства нашего страны в Брюсселе; были только «зачатки посольств» в Берлине и Париже. Так что обеспечивать наше участие в программе поручили послу во Франции Александру Слипченко и мне – советнику по политическим вопросам из посольства в Германии.
И знаете, когда я побывал на первых заседаниях в штаб-квартире НАТО, то не осталось сомнений, что мы должны стать частью этого пространства нормальности, где есть стремление к цивилизованному миру, а не миру конфронтации.
Хотя в узком кругу дипломатов мы об этом говорили еще когда Украина была колонией Советской империи.
Уже тогда в Министерстве иностранных дел сформировалась группа «прозападников». Это, в частности, Борис Тарасюк (впоследствии был послом в Бельгии, при ЕС и НАТО; возглавлял МИД в 1998-2000 и 2005-2007 годах, а сейчас работает послом при Совете Европы. – ЕП), это уже покойные Антон Бутейко (был послом в США и в Румынии, первым заместителем министра, умер в 2019 году и Виктор Батюк (постпред при ООН, посол в Канаде, погиб в автокатастрофе в 1996 году), я и еще несколько человек.
То есть уже сформировалась группа, видевшая Украину и членом Европейского Союза, и членом НАТО.
Мы понимали, что это непростой путь, хотя все же были мечтателями.
Признаюсь честно, после провозглашения независимости Украины мы как-то обсуждали, сколько лет уйдет на трансформацию. Мы тогда думали: «Ну, пять лет… Хотя пять – это, наверное, слишком быстро, но за десять лет, до начала нового тысячелетия, Украина будет членом и Европейского Союза, и НАТО».
То есть были такие чуть-чуть розовые мечты.
Теперь я понимаю, почему этого не сложилось.
Уже потом, когда я работал в Германии и встречался с немецкими топдипломатами, я понял, что так быстро не получится.
На мой прямой вопрос одному из чиновников немецкого МИД, видите ли вы Украину в НАТО и Европейском Союзе, я получил прямой ответ: нет, не видим, относительно вас нет такого политического решения. А вот по странам Балтии такое решение есть.
Поэтому нас не видели в составе европейских структур, по меньшей мере, в среднесрочной перспективе.
И единственное, что тогда удалось – это подписать Хартию об особом партнерстве с НАТО. И хотя этот документ в значительной степени был декларативным, это все равно был очень серьезный шаг в формировании у нашей политической элиты понимания того, что мы должны двигаться в Альянс, что это направление для нас будет определяющим.
В 2008 году Украина попросила НАТО предоставить нам План действий по членству (ПДЧ). Этот статус – это некий «подготовительный класс», курсы для поступления в университет.
Но и это для Москвы уже было слишком. И когда в РФ поняли, что мы всерьез к этому стремимся – то включилась вся российская машина, чтобы этому помешать.
Но это была не единственная причина, почему мы не получили ПДЧ.
Вторая причина – гораздо более глобальная, глубокая и сильная: Запад продолжал видеть Россию своим партнером, закрывая глаза на все ужасы, которые уже тогда были в России, включая геноцид чеченского народа.
Европейские партнеры прощали России все.
На нашей стороне были США.
Президент Буш-младший, находясь здесь, в Киеве, в преддверии саммита в Бухаресте, четко сказал президенту Виктору Ющенко, что он будет настаивать, чтобы Украине дали ПДЧ.
Поэтому мы ехали в Бухарест в абсолютной уверенности, что все будет хорошо.
Но французы и немцы в лице Саркози и Меркель решили, что для них Путин важнее. Дешевый газ весил для Меркель больше. Саркози же отдельной политической роли тогда играть не хотел (как это сегодня, например, делает президент Макрон).
Так сложился франко-германский союз, заблокировавший предоставление Украине ПДЧ. И хотя представители многих стран были за нас (и потом рассказали нам в деталях ход дискуссии между Путиным и лидерами государств НАТО), сработал принцип консенсуса, и решение было ветировано.
Если бы позиция Германии и Франции была хотя бы нейтральной, это решение прошло бы.
У Кремля тогда было три главных аргумента.
Первый не играл ключевой роли в принятии этого решения, но был стратегически важен на будущее.
Путин рассказывал европейцам, что Украина не существует, что она искусственно обособлена территория.
Словом, говорил те вещи, которые мы услышали от него открыто – после вторжения в Крым, начала полномасштабной войны и т.д. Но уже тогда он убеждал Запад, что Украина – это искусственное образование, а украинцы – это русский народ, только вид со стороны, потому что они говорят по-русски, думают о Советском Союзе, потому что там есть коммунисты и Партия регионов, которая бегает с флагами и кричит. НАТО нет!», и так далее.
И Запад эти аргументы, к сожалению, воспринимал в известной степени.
Однако основную роль играл именно экономический подкуп западных государств, экономическая взятка в виде дешевого российского газа.
И второй его аргумент основывался на том, что в те времена была очень популярна идея создания «общих пространств» в Европе и Евразии. Прожекты о Ванкувере-Владивостоке или Лиссабоне-Владивостоке оказали значительную поддержку.
Запад ошибочно считал, что они могут превратить Россию в цивилизованного партнера и не хотел видеть реалий, хотя Россия их и не прятала.
Вспомните мюнхенскую речь Путина в 2007 году (где он отрицает расширение НАТО, подтвердил суверенные решения государств Восточной Европы и предупредил Запад о пересмотре мирового порядка. – ЕН).
Сейчас кажется, что нужно было быть глухим, чтобы не услышать сказанное – но не услышали!
После Бухареста Путин понял, что он может делать гораздо больше, чем он сам ожидал.
Он понял, что реакции на его действия практически не последует.
Агрессия РФ против Грузии подтвердила это на 100%.
Но при этом в Альянсе так и не осознали свою ошибку.
Я был участником тех событий – на второй день после вторжения мы готовили прилет в Тбилиси руководителей Украины, Польши и трех Балтийских государств.
Мы были тогда в контакте с западными посольствами, и я убедился, что даже вопреки войне государства НАТО и ЕС и дальше сохраняли в голове установку, что «Путин – это партнер». Они фактически обвинили Михеила Саакашвили в том, что он напал на Грузию, то есть сам на себя. То есть он напал на российских «миротворцев» (незаконно находившихся в Грузии), и этим спровоцировал ответ России, который стал защищать «русскоговорящих» и российских граждан, проживавших на оккупированных грузинских территориях.
А самое страшное – то, что после трех месяцев символических санкций за это вторжение мир вернулся к обычному взаимодействию с Россией.
Мероприятие решило закрыть глаза и «не заметить» этого.
Да как ни сильно ты спишь, но когда просто над головой что-то сильно взрывается – ты просыпаешься. И это то, что все же разбудило Запад 24 февраля 2022 года. Все увидели, что это полномасштабная война, способная перерасти в Третью мировую.
Хотя и в Украине действия Запада были неоднозначными – достаточно вспомнить паническое, позорное бегство западных дипломатов из Киева. Когда они демонстрировали врагу, что оставляют Украину ему в жертву, и считали, что Киев возьмут через три дня.
И только после того как увидели, что ВСУ героически дают отпор российскому врагу – к ним стало постепенно приходить осмысление своей собственной ошибки и того, что они последние 30 лет совершенно неадекватно работали с Россией.
Коренное же изменение позиции Германии и признание ею ошибок во взаимодействии России стали наглядной лакмусовой бумажкой.
Сейчас у меня нет никаких сомнений, что Украина станет 33-м членом НАТО.
Я очень надеюсь, что на Вашингтонском саммите Альянс сделает хотя бы полшага до этого и создаст определенный промежуточный этап, где мы будем говорить о том, когда и как Украина станет членом Альянса.
Это было бы важное решение для всего мира, а главное – для Путина. Потому что это означало бы, что, несмотря на его ядерные «пугалки», НАТО его не боится и там готовы сдерживать агрессию России.
По сути нужно решение, что процессы интеграции Украины в ЕС и НАТО будут идти параллельно.
Подавляющее большинство членов Североатлантического союза к этому готовы. Но мы понимаем роль США, являющихся мотором этой системы, но могут действовать также как ее тормоз.
К сожалению, пока ядерные «пугалки» и заявления Медведева, Лаврова и тому подобное производят впечатление и на США, и на Европу. Но есть все основания полагать, что это изменится – либо при нынешней администрации в США, либо при следующей.
Это было еще до Бухареста.
Я никогда не стремился к конфликту с Россией. Но я убежден, что отношения со всеми партнерами, включая россиян, должны основываться на уважении – как это записано во всех дипломатических документах.
А когда тебя считают вторым или третьим сортом и считают, что ты не имеешь права голоса и должен стоять где-то сзади – я этого не воспринимаю.
У дипломатии такого не бывает.
Все понимают, что политический вес разных стран отличный, но в международных организациях, что США, что маленькое островное образование в Тихом океане имеют по одному голосу.
Дипломатическая этика и правила взаимодействия требуют уважать друг друга от всех стран – и это то, чего я также требовал от России.
А что касается деталей той истории, то я держу паузу. Планирую написать мемуары, где выложу все подробности.
Записал Сергей Сидоренко,
Видео Владимира Олейника, «Европейская правда»