Вечер 9 июня стал для Франции двойной сенсацией.
Прежде всего, стали известны результаты выборов в Европарламент, где партия президента Эмманюэля Макрона более чем вдвое уступила ультраправому «Национальному объединению».
На фоне своего успеха формальный лидер «Нацобъединения» Жордан Барделла призвал президента к досрочным парламентским выборам – хотя сам наверняка не очень надеялся на реалистичность такого сценария.
Тем большей сенсацией стало обращение Макрона к французам, в ходе которого он объявил о роспуске парламента и досрочных выборах – первый тур голосования в Национальное собрание (нижней палаты парламента Франции) пройдет уже 30 июня (а второй – 7 июля).
Реклама:
Это решение подвергли критике даже некоторые соратники Макрона.
В частности, премьер-министр Франции Габриэль Атталь даже пытался отказать главе государства от такого шага. А европейские СМИ успели окрестить его «прыжком Франции в неизвестное».
Зачем Эмманюэль Макрон пошел на этот шаг, ведь он поставил под угрозу проведённые им реформы, а шире говоря – свое политическое наследие? Есть ли у него основания надеяться на результат на национальных выборах, принципиально лучше, чем на общеевропейских? Тем более что Макрон и сам признает опасности в случае, если партия Марин Ле Пен придет к власти.
А главное, какова вероятность крайне нежелательного для нас сценария, что досрочные выборы приведут к уменьшению поддержки Францией Украины?
Беспрецедентный роспуск
Прежде всего, досрочные выборы достаточно нехарактерным для французской политической системы явлением. Во времена Пятой республики (т.е. с 1958 года) это лишь шестой роспуск парламента. А в последний раз это происходило еще в 1997 году.
При этом в большинстве случаев президенты Франции (по два раза правый Шарль де Голль и социалист Франсуа Миттеран) шли на этот шаг, находясь в ситуации, противоположной нынешней – тогда парламентское большинство составляли их политические оппоненты, от которых президенты стремились избавиться.
И во всех этих случаях досрочные выборы шли действующему в то время президенту в пользу – после выборов он получал лояльное большинство в парламенте.
Нынешняя ситуация – совсем другая. Несмотря на то, что после парламентских выборов 2022 Макрон потерял большинство в парламенте, правительство меньшинства все равно было сформировано на базе пропрезидентской партии «Возрождение».
На этот раз больше всего, на что может надеяться французский президент – сохранение статус-кво, ведь о возвращении полного контроля над большинством речь даже не идет теоретически. Более того, шансы на сохранение любого участия партии президента в следующем правительстве кажутся призрачными.
В то же время наиболее вероятным является формирование правительства на базе ультраправого «Нацобъединения» и возвращение Франции в период «политического совмещения», когда президент и премьер представляют враждующие политические силы.
Единственный схожий прецедент – это роспуск 1997 года Жаком Шираком.
Тогда этот шаг стал единственным способом остановить глубокий политический кризис. И следствием этого стал длительный, до 2002 года, период «сожительства».
Однако тогда Франция действительно была в состоянии кризиса, поэтому решение было ожидаемым. Сейчас это решение президента стало настоящим шоком для многих французов.
Спасти от популистов или помочь им?
«Это тяжелое решение, но, прежде всего, оно является актом доверия. Я доверяю вам, мои дорогие соотечественники, доверяю способности французского народа сделать самый справедливый выбор для себя и для будущих поколений. Доверяю нашей демократии.
Пусть слово будет предоставлено суверенному народу – ничто не отвечает лучше республиканских принципов. Это лучше, чем любые договоренности, любые ненадежные решения», – именно так президент Франции в своем обращении обосновал решение распустить парламент.
Это решение стало настоящей сенсацией, ведь недавно Макрон опроверг сценарий.
С начала избирательной кампании в Европарламент ультраправые были лидерами гонки, и еще до выборов их лидер Жордан Барделла заявлял об амбициях затем добиться перевыборов в национальный парламент.
«На европейских выборах должны решаться европейские дела», – прокомментировал ранее эти заявления Макрон. Тем самым направив четкий сигнал, что не собирается объявлять перевыборы даже в случае победы «Нацобъединения».
Наконец, на предыдущих выборах в Европарламент ультраправые также обогнали президентскую партию (пусть всего на пару пунктов), однако никаких последствий на национальном уровне это не имело.
Впрочем, вполне вероятно, что на этот раз у Макрона были готовы к новому поражению, но не к такому разгрому, который увидела Франция после выборов 9 июня.
Ранее источники в президентской партии заявляли, что поражение не станет серьезной проблемой, главное – чтобы разрыв не превышал 10%.
Зато результаты выборов стали настоящей оплеухой для президента – его избирательное объединение получило лишь 14,6% голосов, тогда как ультраправые – вдвое больше (31,36%).
И это все при достаточно высокой, как для европейских выборов, явке – 52,5%. Это даже выше, чем на предыдущих парламентских выборах, а соответственно поражение не удастся скрыть привычными тезисами, мол, основные избиратели остались дома, а до участков дошел только электорат радикалов.
Игнорировать это президент просто не имел права.
Назвав результаты выборов в Европарламент «нехорошими» для проевропейских сил, Макрон четко очерчивает новые вызовы — «набирающие силу националисты и демагоги представляют угрозу для нашей страны, но также для нашей Европы и для позиций Франции в Европе и мире».
Однако, исходя из этих заявлений, Макрон, с одной стороны, хочет спасти страну от ультраправых, но с другой – объявляет выборы, по результатам которых они уже в скором времени могут прийти к власти во Франции.
На первый взгляд – абсурд. Но определенная логика в действиях президента Франции все же есть.
Лучшее из худшего
Оценивая решение о роспуске парламента, следует помнить: хороших опций у Макрона просто не было.
Да, можно было «одолжить у Сера глаза» и игнорировать призывы ультраправых о проведении досрочных выборов. Это позволило бы дотянуть до 2027 года (когда состоятся и президентские, и плановые парламентские выборы), однако каждый месяц такого существования стал бы для Макрона ярлыком политического лузера.
Уже сейчас идею роспуска парламента поддержали около 54% французов. Скорее всего, со временем их количество росло бы.
А главное, при таком сценарии у «политического наследника» Макрона просто не было бы шансов претендовать на президентский пост. И тогда с очень высокой вероятностью ключевая должность во Франции досталась бы ультраправым: либо Барделла, либо, вероятнее всего, реальному лидеру этой политсилы Марин Ле Пен.
Похоже, именно от этого сценария и пытается спасти Францию президент Макрон.
Триумф ультраправых на европейских выборах испугал многих французов. А обещания Барделла пересмотреть ключевые реформы Макрона (прежде всего пенсионную) должно испугать центристскую оппозицию и стимулировать ее к сотрудничеству с президентской партией.
В конце концов, выборы в Европарламент (откровенно говоря – не очень влиятельный орган) часто воспринимаются избирателями как возможность послать определенный сигнал действующей власти. Зато отношение к национальным выборам более ответственно – ведь здесь решения депутатов будут непосредственно касаться благосостояния каждого гражданина.
«Я услышал ваше послание и опасения. И я не оставлю их без ответа», – пообещал французам во время обращения 9 июня Макрон.
Но будет ли этого достаточно для победы над ультраправыми? Публичной социологии по этому вопросу пока нет. Впрочем, не исключено, что принимая решение, Макрон опирался на закрытые данные. ****
В конце концов сложно представить, что у президента Франции не готовили план действий на такой результат. Ведь социологи изначально давали ультраправым более 30% голосов – и игнорировать это Макрон не мог.
В любом случае, момент для объявления досрочных выборов был выбран идеально. Если бы президент сделал это хотя бы через несколько дней позже – это выглядело бы как слабость и уступка давления оппонентов.
Вопрос лишь в том, какова будет цена этого шага для Франции и ее союзников. В первую очередь – для Украины.
Худший сценарий для Украины
«Политическое совмещение» не является чем-то необычным для Франции. Другое дело, что до сих пор никогда «сожители» не были радикалы.
Однако если стратегия Макрона не сработает, то есть, если на новых выборах «Возрождение» потеряет первое место и при этом не сможет привлечь союзников среди других центристских партий, то должность премьера придется предлагать лидеру «Нацобъединения». Пусть даже это тоже будет правительство меньшинства – потому что найти союзников радикалам будет еще сложнее, чем соратникам действующего президента.
При таких раскладах это будет достаточно слабое и нестабильное правительство. И это, кстати, тоже может иметь последствия в 2027 году. Мол, ультраправые получили власть, однако не смогли выполнить свои обещания.
Другое дело, что слабость французских властей приходится на очень сложный период развертывания конфликта в Европе.
С одной стороны, французская конституция отдает внешнюю политику страны президенту. Однако у правительства будет немало возможностей создавать президенту новые и новые препятствия для реализации своего внешнего курса, в том числе помощи ВСУ.
Тем самым подталкивая его к компромиссам.
Впрочем, при условии формирования правительства партией, известной сотрудничеством с Путиным, курс Парижа в поддержку территориальной целостности Украины, скорее всего, сохранится.
Однако амбициозность этой помощи может существенно снизиться.
Речь идет и о планах Макрона создать «коалицию смелых» для направления в Украину военных инструкторов, и даже об обещанной передаче истребителей Mirage 2000-5.
В случае формирования правительства «друзьями Путина» реализация этих планов обязательно будет подвергнута сомнению.
А одновременно могут усилиться призывы к переговорам с агрессором и о необходимости компромиссов со стороны Киева.
Так что решение Макрона о досрочных выборах станет «прыжком в неизвестное» не только для Франции, но и для Украины.
Автор: Юрий Панченко,
редактор «Европейской правды»