В начале полномасштабного вторжения поддержка Украины в американском Конгрессе и среди Республиканской партии была без преувеличения огромной.
За законопроект о ленд-лизе в апреле 2022 года отдали свои голоса 196 республиканцев в Палате представителей и только десять проголосовали против. Месяц спустя, во время голосования за дополнительные $40 млрд оборонных расходов на Украину, оппозиции стало больше — 57 республиканцев, и большинство все же поддержало законопроект.
С тех пор скептическое отношение к Украине со стороны Республиканской партии только усилилось. И доказательством тому стали промежуточные выборы в ноябре 2022 года, на которых оно получило незначительное большинство в Палате представителей, причем усилило свои позиции ультраправое неформальное объединение «Кокус свободы».
Влияние «Кокуса свободы» оказалось уже этим летом, когда его самые известные представители — в частности, одиозная Марджори Тейлор Грин и Мэтт Гейц — внесли три поправки в законопроект об ассигнованиях на национальную оборону.
Одна из этих правок предусматривала отмену $300 млн. помощи Украине и получила поддержку 89 республиканцев. Вторая касалась отмены ленд-лиза — ее поддержал 71 представитель партии.
Еще одна правка касалась отмены любой военной помощи Киеву. За нее проголосовали 70 республиканцев в нижней палате Конгресса. И далеко не все они принадлежали к «Кокусу свободы».
Теперь же от Палаты представителей зависит выделение Украине дополнительных свыше $23 млрд. в помощь до конца года.
Эти средства должны быть одобрены в рамках резолюции о продолжении федерального финансирования (continuing resolution), которая позволит правительству в США избежать шатдауна — ситуации, когда после 30 сентября у него нет средств для выплаты денег по федеральным программам.
Но скептически настроенные республиканцы в Палате представителей требуют голосовать за помощь Украине отдельно от других федеральных расходов. А если учесть, что в распоряжении Пентагона до конца года осталось только несколько миллиардов долларов, это может оказаться существенной проблемой. И в Белом доме, и в американском оборонном ведомстве это уже открыто признают.
Это дало основания предполагать: Республиканская партия становится пророссийской.
Поэтому не видеть Украине больше поддержки и оружия, а в случае переизбрания Дональда Трампа президентом — и подавно.
Однако правда, как обычно, не любит подобных упрощений и обобщений. Нельзя сказать, что Республиканская партия монолитна. Более того, трудно отстоять даже тезис о том, что вся республиканская политическая кухня заключается в непримиримом противостоянии трампистов и рейгановских консерваторов. Внутреннее дробление и группирование партии чрезвычайно разнообразно и определяет влияние на будущий избирательный потенциал.
Этот текст — попытка проанализировать, как в Республиканской партии, известной традиционно жесткими подходами к РФ, вдруг стало больше голосов, призывающих уменьшить или прекратить поддержку жертвы российской агрессии — Украины.
В рамках Республиканской партии можно выделить по меньшей мере несколько идеологически отличных групп. Начнем с самых проукраинских.
Во-первых, это рейгановские консерваторы — те же политики и избиратели, которые создали классический и до боли знакомый образ «старой доброй Республиканской партии».
Уменьшение влияния федерального правительства, уменьшение корпоративных налогов, сохранение «классических» американских ценностей, жесткая внешняя политика и поддержка союзников всеми доступными методами — вот об этом идеология этой группировки, которая еще в 1980-е годы вместе с Рейганом успешно разваливала Советский Союз.
Однако на сегодняшнем этапе от былого величия рейгановских консерваторов осталось немного.
Они до сих пор получают на орехи абсолютно справедливо за провалы в Ираке и Афганистане. Их нерешительность по отношению к России и ее агрессивным действиям в начале нулевых также не добавляет им политических баллов.
Условными лидерами этой группы считаются Митч Макконнелл, лидер республиканцев в Сенате, и Майк Пенс, вице-президент времен Трампа. И оба активно выступают за дальнейшую помощь Украине.
На схожем электоральном поле играют неоконсерваторы, которых от рейгановцев отличает большая сосредоточенность на так называемых «культурных войнах» — борьбе с либерализацией социальной религиозной и культурной жизни.
Вполне проукраинскими и умеренные республиканцы. Они не поддерживают консерваторов из-за их зацикленности на «культурных войнах» и нежелания идти на продуктивные компромиссы.
В идеологическом смысле умеренные республиканцы 2020-х намного ближе к классическим либералам образца 1950-1970-х: так же противостоят росту налогов и расширению федерального правительства, но готовы мириться с социальными и культурными нововведениями и в целом положительно относятся к сотрудничеству.
К умеренным республиканцам принадлежит другая претендентка на президентскую номинацию — бывшая губернатор Южной Каролины и посол США при ООН Никки Гейли. И она также имеет четкую проукраинскую позицию.
Но наиболее заметными медийно и наименее проукраинскими являются трамписты, или MAGA-республиканцы (сокращение от лозунга «Make America Great Again», то есть «Вернем Америке величие»).
Это поклонники и ярые сторонники предыдущего президента Дональда Трампа, абсолютно убежденные, что только он говорил им правду (в отличие от медиа), и только он может спасти страну (в отличие от федерального правительства).
Их почти невозможно подогнать под один идеологический стандарт — среди них и классические консерваторы, и так называемые неоконсерваторы, и просто внеидеологические «активисты», получающие удовольствие от хайпа.
Объединяет их только одно — ясное понимание того, что без Трампа во главе США обречены на поражение.
В отличие от показателей поддержки Трампа, колеблющихся в районе 45-52%, самих трампистов как группировка не более 20-25% во всей Республиканской партии.
Другие сторонники Трампа остаются в его лагере просто из-за отсутствия адекватной альтернативы со стороны других политиков.
Почему голоса трампистов в Республиканской партии звучат все громче и почему к их риторике приобщаются более умеренные однопартийцы? Причин такого скептического отношения части республиканцев к Украине по меньшей мере три, и все они связаны между собой.
Первый фактор – предвыборный период в США, во время которого политики еще более чувствительны к настроениям электората.
Разные опросы показывают несколько разный процент поддержки Украины и военной помощи ей среди американцев, но заметна общая тенденция ее снижения.
К примеру, августовский опрос Fox News показал, что 36% респондентов поддерживают уменьшение роли США в помощи Киеву — это на 10% больше, чем в декабре. И хотя в целом 61% выступил за помощь, количество требовавших ее увеличения упало с 29% до 21%.
Опрос по заказу CNN в начале августа показал ту же тенденцию: только 42% американцев сказали, что США должны делать больше для поддержки Украины, тогда как в конце февраля 2022 года таких было 62%.
А так как во всех подобных опросах избиратели-демократы оказывают значительно большую поддержку помощи Украине, раскол между ними и избирателями-республиканцами будет только углубляться.
В конце концов, все топовые претенденты на президентскую номинацию от Республиканской партии — Дональд Трамп, губернатор Флориды Рон Десантис и пока в меньшей степени предприниматель Вивек Рамасвами следуют этому изоляционистскому курсу, подстраиваясь под избирательную базу. Причем Десантис не всегда придерживался такой позиции и во время работы в Палате представителей критиковал демократов за недостаточную поддержку Украины.
Это подводит нас ко второму фактору — то, что можно охарактеризовать как трампизм или эффект Трампа. Иными словами, влияние бывшего президента США на Республиканскую партию.
За четыре года президентства Трамп смог идеологически потеснить «традиционных» республиканцев-неоконсерваторов и навязать свое видение повестки дня партии.
Это видение воплощено в известном лозунге «Америка прежде всего», придуманном консерваторами-противниками вступления США во Вторую мировую войну.
Нельзя сказать, что эта позиция не имела оснований.
Собственно, предшественник Трампа в должности демократ Барак Обама также стремился завершить (и завершил) военную операцию США в Ираке и продолжил — вслед за Бушем-младшим — сокращение сил в Афганистане.
Но если администрация Обамы хотела заменить военные методы поддержки демократии невоенными — например, финансовой помощью, то Трамп задался целью оставить деньги «дома». А параллельно — «заключить соглашение» со стратегическими конкурентами.
Это и дало основания обвинять его в заигрывании с Владимиром Путиным, которому, как он публично признался, доверял больше американской разведки в вопросе вмешательства США в выборы.
«До прихода Дональда Трампа республиканцам не было свойственно оставлять борьбу за демократию стратегического партнера, превознося потенциальную победу Путину. Мы были воинами холодной войны, которые привели к коллапсу СССР», — так описывает влияние трампизма на республиканцев бывший сенатор от партии Адам Кинзин.
И, наконец, третий фактор — различие между ожиданиями и реальностью украинского контрнаступления в глазах американских политиков.
Информационный фон сначала создал впечатление, что с западной техникой и подготовкой Украина сможет повторить результаты контрнаступления в Харьковской и Херсонской осенью 2022 года. Но плотное минирование территории россиянами существенно замедлило продвижение украинских сил.
Украинцам уже не привыкать к критике наступательных действий со стороны западных СМИ и экспертов. Так они не используют тактику общевойскового боя; то пытаются наступать в двух направлениях, а имели бы на одном; то они неблагодарны за оказанную помощь или требуют слишком многого.
Это порой вызвало откровенное раздражение Киева — вспомнить хотя бы не слишком дипломатический совет Дмитрия Кулебы критиками контрнаступления «скрыть пельку» и самим приехать на фронт.
Но что опаснее: это дало критикам помощи Украине основания говорить, что они правы. Если вложенные средства и предоставленная техника не привели к результату на поле боя, зачем их давать еще больше? Проще (и дешевле) договориться. И эти тезисы очень удобны для изоляционистов, трампистов и тех, кто их представляет.
Не случайно именно поэтому спикер Палаты представителей США Кевин Маккарти, назначенный за счет голосов крайнего правого крыла партии, требует от Владимира Зеленского «подотчетности» по использованным средствам и «плану победы».
«Разве Зеленского выбирали в Конгресс? Он что, наш президент?» — несколько дерзко сказал Маккарти журналистам, которые спросили его, будет ли он гарантировать выделение Украине дополнительной помощи.
Другая линия аргументации: Украина отвлекает США от большей проблемы — Китая и его агрессивных планов по Тайваню.
Здесь доходит даже до экзотических предложений Вивека Рамасвами договориться с Россией о том, чтобы она не поддерживала КНР (!), в обмен на снятие санкций и блокирование вступления Украины в НАТО.
Аргумент — высказанный среди прочего лидером республиканцев в Сенате Митчем Макконнеллом — что прекращение американской поддержки Киева как раз и покажет Пекину слабость Штатов, здесь почему-то забывается.
Дальнейшую позицию Республиканской партии по поводу полномасштабного вторжения России в Украину во многом будет определять личность того, кто будет представлять ее на выборах 2024 года. Но даже сейчас, когда Трамп имеет более 55% поддержки, делать однозначный прогноз было бы преждевременным.
Для Украины рискованных сценариев здесь два с половиной.
С Трампом все очень просто: он предсказуем в собственной непредсказуемости, узнаваемый любитель «обычных решений», не особо желает враждовать с Россией. Отсюда его заявления о «мире в течение 24 часов» и переговорах Зеленского и Путина.
Однако никакие прогнозы по Трампу не могут считаться исчерпывающими, если они сделаны до 4 марта 2024 года. Именно в этот день суд будет рассматривать дело о попытке государственного переворота в Капитолии, состоявшейся в январе 2021 года.
В случае обвинительного приговора он может попасть под действие 14-й поправки к Конституции США, запрещающей человеку, участвовавшему в бунте против Соединенных Штатов, занимать федеральные должности.
Век Рамасвами станет опасным именно в этот момент: осуждение Трампа — если оно произойдет в ближайшее время — станет его «золотым билетом» в первую тройку кандидатов на партийных праймериз. Ибо к кому пойдет разочарованный трампист, как не к омоложенной версии своего вождя, против которого пока нет федеральных судебных дел?
Его взгляды на Украину полностью совпадают с трамповскими, однако выводят их на новый уровень. Рамасвами не хочет даже быть вовлеченным в решение вопроса российской агрессии и готов бросить все программы помощи в один момент и в принципе перестать заниматься отношениями с Украиной.
А Рон Десантис опасен для Украины тем, что он до сих пор не может найти свой голос. Последние пять месяцев он несколько раз менял свои взгляды в угоду электоральному полю. Поэтому невозможно спрогнозировать, на каком варианте собственного неоконсерватизма он остановится в случае номинации от Республиканской партии на президентскую гонку 2024 года.
Но личность лидера республиканцев — не единственный стоящий перед Украиной вызов. Ведь в Палате представителей уже началось расследование относительно объявления импичмента Джо Байдена. И там будет однозначно фигурировать украинский след — бизнес-деятельность сына Байдена в Украине и якобы коррупция его отца.
Что в этих условиях делать Украине?
К сожалению, простых и однозначных рецептов изменения отношения скептических республиканцев нет. Тем более вмешиваться в политический процесс, Киев не может и не должен себе позволить.
Но вполне законно и правильно пытаться общаться с американской общественностью, по чьему мнению опирается республиканский политикум. Американцев можно убеждать в том, что поддержка Украины — в их интересах, ведь за сравнительно незначительные средства они уничтожают военный потенциал России (как ни цинично это не звучит).
Кроме того, в США существуют общественные инициативы, лоббирующие поддержку Украины среди республиканцев. Одна из них – Republicans for Ukraine – запустила рекламную кампанию среди республиканских политиков с призывом проголосовать за дополнительную помощь Киеву.
И, конечно же, Киеву следует развенчивать спекуляции по поводу того, что сдержать российско-китайское сближение можно, каким-то образом договорившись с Москвой по Украине — а не продолжив ее ослабление. Ведь партнерство РФ и КНР отнюдь не равноправно и российская сторона в нем точно не на ведущей позиции.
Авторы:
Александр Краев, эксперт Совета внешней политики «Украинская призма»;
Олег Павлюк, журналист «Европейской правды»