На днях Киев посетит генеральный секретарь ООН. К визиту, который состоится после встречи с Путиным, приковано внимание, раздаются оценки медиа и общественности, формулируются их ожидания и требования. Такое внимание абсолютно оправдано, но важно, чтобы оно базировалось на понимании того, кем является генсек ООН, то есть какие возможности дает его должность и чего от него нет смысла ни ждать, ни требовать.
Название должности сразу же вызывает понятные исторические параллели у многих тех, кто застал времена или интересовался тематикой Советского союза.
В конце концов, многие люди лично помнят те времена и выражения типа «мы посовещались и я решил»: советское народное творчество как раз и приписывало их генсекам компартии, которые были фактическими руководителями СССР.
Один из таких генсеков – Иосиф Сталин – в 1945 году был причастен к созданию Организации Объединенных Наций. И хотя тогда государства-основатели ООН согласились, что в организации также будет введена должность «генеральный секретарь», естественно, что в намерения Сталина не входило создать еще одного генсека с неограниченной властью. Да и другие ключевые учредители ООН не стремились к тому, чтобы генеральный секретарь новой организации получил мощный функционал и политические полномочия.
Отсюда главный вывод о том, какой ошибки следует избегать.
Не стоит отождествлять генсека ООН со всемогущими генсеками политбюро компартий в Союзе и других странах соцлагеря.
Генеральный секретарь ООН не руководит Советом Безопасности или Генеральной Ассамблеей. У обоих есть свои головы (Presidents). Причем чисто номинально глава Генассамблеи имеет больше полномочий и протокольного веса, чем генсек ООН.
Еще один красноречивый факт: Устав ООН состоит из 111 статей (если не учитывать Устав Международного суда), и только пять из них посвящены Секретариату организации. Генеральный секретарь этот документ описывает как главное административное должностное лицо на заседаниях Генассамблеи, Совбеза, Экономического и социального совета ООН и отмечает, что он выполняет «функции, возлагаемые на него этими органами».
Это создает определенную неопределенность, будь то гибкость.
Полномочия генсека действительно гибки и часто зависят от его готовности брать на себя дополнительную роль.
Вообще вопросы о роли, месте, уровне привлечения генсеков ООН к вопросам безопасности и политическим или уместности сохранения ими нейтральной позиции поднимались на протяжении всей истории существования организации.
В этой истории есть и трагические странички.
Так, один из лучших, на мой взгляд, генеральных секретарей ООН (1953-61 годы) и моральный авторитет своего времени, швед Даг Хаммаршольд, погиб до сих пор не до конца расследуемых обстоятельств.
Вряд ли в истории ООН был другой генсек, который так открыто не нравился бы Советскому союзу. Причиной была его инициативность и нежелание оставаться беспристрастным администратором, когда речь шла о конфликтах и страданиях гражданского населения.
Такие споры с СССР (который и тогда в ООН часто неправильно называли Россией) происходили и накануне гибели Хаммаршольда и касались конфликта в Конго в 1960 году, где интересы западных стран столкнулись с интересами Союза.
Тогда именно Хаммаршольд добился введения в регион миссии по поддержанию мира (т.е. тех, кого в Украине часто не совсем корректно называют миротворцами ООН) и активно продвигал процесс мирного урегулирования путем переговоров.
В ответ на такие инициативные действия советский лидер Никита Хрущев даже потребовал от шведа уйти в отставку. В ответ на одно из таких требований Хаммаршольд ответил: «Подав в отставку в нынешнем тяжелом и опасном положении, я бы отдал Организацию на растерзание всем ветрам. Я не вправе это сделать, потому что несу ответственность перед всеми государствами-членами… Не Советскому Союзу и… не другим великим государствам нужны Объединенные Нации для защиты своих интересов – это нужно всем другим… Я останусь на своей должности до истечения моего срока, служа организации в пользу всех этих наций, пока они считают, что я должен это делать… Подать в отставку легко, намного сложнее оставаться на своем посту, куда как легко уступить давление большого государства… Другое дело – сопротивляться… Если такая воля наций, которые видят в ООН лучшую защиту своих интересов в сегодняшнем мире, я сделаю это снова».
Следует признать, что политическое влияние генсека раздражало не только Москву.
Поэтому западные государства, несмотря на совершенно разные подходы к собственно конголезскому конфликту, не особо защищали его от советских нападок.
Великобритания даже отмечала в этой связи, что «в Уставе ООН нет ни одного упоминания о том, что генеральный секретарь должен высказываться по международной проблематике».
Ввиду этого неудивительно, что некоторые другие генсеки ООН избегали действий и прикрывались принципом нейтралитета. Их толкование этого термина отличалось от того, как объяснял нейтралитет Даг Хаммаршольд.
В своей известной Оксфордской речи он отметил, что нейтралитет генсека – его независимость от влияния государств, а не от требований Устава ООН.
Например, Курт Вальдхайм, а это уже один из наименее уважаемых мною глав Секретариата ООН (1972-1981), откровенно говорил, что если ты будешь очень активно работать, то не продержишься на работе и две недели.
Впрочем, не секрет, как завершилась его карьера уже после ухода с работы в ООН.
Вальдхайм стал президентом Австрии, и в самом начале его срока появились документы о его причастности к военным преступлениям, совершенным нацистами во времена Второй мировой войны. Он отказался уходить в отставку и получил срок на этом посту в статусе персоны нон грата или нерукоподаваемого лица в большинстве государств мира, включая США. Впрочем, в Австрии были также голоса в его защиту.
Но вернемся к его роли в ООН.
Пожалуй, не случайно одна из самых известных книг о Курте Вальдхайме называется «Bending with the winds», другими словами, «Следуя ветрам».
Эта фраза характеризует его принципы работы в ООН.
И его пример является свидетельством того, что функции типа «мы посовещались и я решил» у генсека ООН просто нет.
Но это не должно приводить нас к ложному выводу о его полной бессилии в контексте реагирования на самые большие угрозы современности. Это совсем не так.
Конечно, генсек ООН – это больше об авторитете, чем об уставных полномочиях. Но этот авторитет дает ему уникальные возможности действовать за кулисами, используя конфиденциальные каналы коммуникации с правительствами.
Действующий генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш решил задействовать именно такие возможности, которые не являются обязанностью, но право на этом посту.
Его визиты в Киев и Москву являются проявлением такой деятельности.
Авторитет генсека и доверие к его позиции срабатывают и при рассмотрении вопросов в Совбезе.
Именно поэтому он является ключевой фигурой в информировании Совбеза по всем вопросам международного мира и безопасности. Именно он или его заместители по поручению генсека брифингуют членов Совбеза относительно ситуации в зонах конфликтов или других угроз безопасности, и именно эта информация считается авторитетной и проверенной и впоследствии ложится в основу решений этого органа ООН.
А кто готовит доклады для Генеральной Ассамблеи ООН, в том числе о ситуации с правами человека на временно оккупированных Россией территориях? Генеральный Секретарь. Кто координирует работу всех фондов, программ и спецучреждений ООН? Генеральный Секретарь. А их в Украине почти на постоянной основе работает два десятка.
Кто обеспечивает исполнение решений об учреждении «миротворческих» операций? Тоже он.
Кому подчиняются командиры военных или полицейских сил, направленных на место проведения операций по поддержанию мира (пусть иногда через специального представителя)? Генеральный секретарь.
Наконец, кто созывает саммиты по наиболее актуальным вопросам глобальной повестки дня, на регулярной основе встречается с главами государств и правительств всех континентов? Опять же генеральный секретарь.
Поэтому институт генерального секретаря ООН чрезвычайно важен и в случае адекватных ожиданий может быть очень полезен.
Адекватные ожидания общественности и СМИ – это, например, понимание того, что не нужно обвинять генсека в отсутствии решений Совета Безопасности, ведь он не может повлиять на деструктивное поведение России.
Но вместе с тем, адекватные ожидания – это требования к генсеку быть более настойчивым в преодолении саботажа и диверсий внутри Секретариата ООН, когда отдельные и очевидно мотивированные конкретной внешней силой сотрудники продвигают ложные нарративы в отношении российско-украинской войны, употребляют недопустимую лексику.
Или презирают положения Устава ООН, называя Россию государством-основателем организации. Хотя, как уже объясняла «Европейская правда», на самом деле Россия не является, а также не имеет права называть себя членом Совбеза. И к последнему вопросу рано или поздно придется возвратиться.
Автор: Сергей Кислица,
постоянный представитель Украины при Организации Объединенных Наций
для «Европейской правды»