В четверг парламент Молдовы большинством голосов принял в первом чтении закон, который можно вносить в учебники из-за исключительной креативности – и в то же время конфликтности; исключительное влияние на развитие государства и становление нации — и одновременно «убийство» того, что часть этой нации считает важным для себя.
Впереди второе чтение, но ввиду того, что партия Санду имеет в парламенте уверенное большинство, нет сомнений в том, что голоса будут. Даже несмотря на то, что это решение не популярно у общества.
Этот закон убирает из конституции упоминания о молдавском языке как государственном в Молдове.
Кроме того, из всех ныне действующих законов и подзаконных актов Республики Молдова должны быть вычтены такие термины, как «молдавский язык», «государственный язык» и «официальный язык», а также упоминания о термине «родной язык» в тех случаях, когда он используется для ссылки на государственный язык в Молдове. А государственный праздник под названием Limba noastră (в переводе на украинский – «наш язык»), который является выходным днем в Молдове, должен изменить свое название.
Все перечисленные сроки закон обязывает заменить на «румынский язык», который по этому закону приобретет статус государственного в Молдове.
Это все может звучать очень странно и может даже показаться, что власти Молдовы собственноручно уничтожают свой родной язык – но не торопитесь с выводами. Ибо на самом деле молдавского языка просто не существует. Это искусственный термин, или искусственный «язык», который придумали в Советском Союзе, чтобы разделить нацию на две части. Хотя сторонников «молдавского языка» в Молдове до сих пор остается немало. А для партии Маи Санду этот смелый шаг может иметь далеко идущие негативные последствия.
Между тем одним из немногих мест на планете, где до сих пор считают, что «молдавский язык» существует… Украина. Минобразования до сих пор готовит учебники, учебные программы, а детям несуществующий язык записывают в аттестаты, что создает проблемы для дальнейшего обучения. Это должно измениться.
К тому же, отказавшись от «молдавского языка» как можно быстрее, Украина может еще ускорить процесс своего вступления в ЕС.
В этой статье «Европейская правда» объясняет, как все это связано.
2 марта в парламенте Молдовы было жарко.
Партия власти PAS, которая в Молдове контролирует монобольшинство, имеет свое правительство и президента – внесла на рассмотрение проект изменений в языковую статью конституции. Результат голосования был предсказуем – парламентское большинство проголосовало за.
Голосов против не было, потому что оппозиция в это время пыталась сорвать разбирательство. С плакатами, нарисованными в спешке и от руки (потому что о рассмотрении конфликтного закона не было заранее известно), оппозиционные депутаты заблокировали трибуну и принялись кричать слово «Молдова» в микрофон.
Содержание плакатов – слова «Молдова. Молдаване. Молдавский», требования «Идите» (очевидно, в адрес действующей власти) и «Не издевайтесь над конституцией», а также слово «Референдум!». Представители власти бросились отбирать и рвать эти плакаты, в зале возникла потасовка.
шембеддед центентщ
Впрочем, потасовка не помешала правящему большинству поставить закон на голосование и собрать 56 голосов (всего в парламенте 101 депутат).
Надо признать, что «языковой закон», принятый пока только в первом чтении, изменяет конституцию в обход устоявшихся норм. В основном законе Молдовы предусмотрена процедура, по которой могут происходить такие изменения, и она не была соблюдена – в частности, изменение конституции прямо запрещено в условиях чрезвычайного состояния, которое продолжается в Молдове. Да и две трети голосов, необходимых для внесения конституционных изменений, у партии власти нет.
Обойти эти ограничения позволила юридическая лазейка, которую еще в 2017 году предложил конституционный суд страны. Мол, если вносятся не «изменения», а «технические правки» для воплощения предыдущих решений суда, то на процедуру можно закрыть глаза.
Здесь следует добавить, что конституционный суд образца 2017 года в Молдове считается крайне одиозным и политически зависимым; он часто выносил политически мотивированные решения в пользу тогдашней олигархической власти Власти Плахотнюка – впрочем, именно это решение до сих пор не было отменено. Поэтому формально парламент имеет действующее разрешение конституционного суда с тем, чтобы изменить конституцию в обход процедуры.
Но вернемся к «техническим поправкам», которые КС разрешил внести в конституцию.
Теперь ст. 13.1 основного закона Молдовы говорит следующее: «Государственным языком Республики Молдова является молдавский язык, функционирующий на основе латинской графики».
После «технических изменений эта статья станет короче и будет иметь следующее содержание: «Государственным языком Республики Молдова является румынский язык».
Кроме того, решение парламента обязывает страну отказаться от любых упоминаний молдавского языка в правовых документах и вносит изменения в другие действующие законы. Этот процесс, кстати, будет непростым – иногда упоминание о молдавском языке есть также в ратифицированных межгосударственных и межправительственных соглашениях, изменить которые можно только с согласия обеих сторон. К примеру, в соглашении с Украиной о разделе собственности. И не факт, что все подобные соглашения сейчас имеют двустороннюю поддержку.
Сейчас с упоминаниями о языке в договорной базе – полный хаос. Например, базовый договор о добрососедстве между Украиной и Молдовой содержит упоминание о том, что он заключен на румынском языке, а взаимное сообщение о вступлении в силу – уже на молдавском.
Впрочем, вернемся к главному вопросу – к тому, почему власти Молдовы так настойчиво хотят «изменить государственный язык», даже если для этого приходится драться в парламентском зале.
Прежде всего нужно констатировать: с лингвистической точки «молдавского языка на основе латинской графики» действительно не существует. Это просто факт, с которым нет смысла спорить.
Да и слово «Молдова» означает не только соседнее с нами государство; это название носит исторический регион, большая часть которого расположена в современной Румынии. При этом язык, на котором столетиями говорили в этом регионе, называется румынский. Именно такое название употребляли жители древней Молдовы (упоминания о датированных еще XVII веком). Да и сейчас нет различия между языком жителей с обеих сторон Прута – то есть реки, разделяющей современную Румынию и Республику Молдова. А разница между румынским в Бухаресте и в Молдове — примерно такая, как между «киевской» и «полтавской» говорами (но никому не приходит в голову утверждать, что это — два разных языка!).
Более того, в Республике Молдова в школах с начала 1990-х изучают именно румынский язык, то есть школьный предмет имеет именно такое название. Причем «переименование» произошло еще в поздние времена Советского Союза. А до этого школьная дисциплина была «молдавской».
И вычистить это советское название не удавалось до сих пор.
Как вообще появилось два названия для одного языка?
Чтобы объяснить это, не обойтись без краткой исторической справки.
Границы государств в Европе перед Второй мировой войной претерпевали существенные изменения, но в юго-восточной Европе этот процесс был особенно активен. Здесь, на стыке Российской, Османской и Австро-Венгерской империй появлялись и исчезали новые государства, причем это нередко происходило вопреки воле людей и границ расселения народов.
Кстати, Румыния, ныне восьмая по площади государство Евросоюза, также является довольно новым государством, появившимся в 1850-х – 1860-х годах с объединением Молдавского княжества и Валахии – двух стран, населенных преимущественно румынами, что уже тогда имели общий язык и идентичность. Но восточная часть земель с румынским населением и после этого оставалась предметом споров между Румынией и Российской империей, пока последняя не потеряла Бессарабию после Первой мировой войны.
Советский Союз не отказался от намерений вернуть «свои» земли, а чтобы заявить претензии на них — искусственно создал «молдавский язык», для чего перевел письменность в румыноязычных поселениях с латинского графика на кириллическую (в 1920-х годах это было возможно сделать директивно) .
Для объединения «носителей языка» в составе Украины создать «молдавскую автономию». Далее последовал пакт Молотова – Риббентропа, по которому СССР в 1940 году оккупировал, в частности, румынские земли в Прут и Днестр и разделил их между Украинской и вновь Молдавской советскими республиками, оставив это разделение и после Второй мировой войны.
А искусственно созданный «молдавский язык» оставался официальным в МССР вплоть до конца 1980-х годов, когда национальное движение в Молдове потребовало от власти восстановления исторической правды и, в частности, отмены «кириллической графики». По решению парламента МССР от 31 августа 1989 г. в Молдову вернулась латинская графика и, соответственно, румынский язык, а этот день из-за его значимости до сих пор является государственным праздником, выходным днем.
В декларации о независимости Молдовы от 27 августа 1991 года также говорится о «провозглашении румынского языка государственным».
К сожалению, после 1991 однозначность в Молдове исчезла. Москва, не могла смириться с потерей контроля над бывшими республиками, перешла к воздействию на них.
Языковой вопрос, включая переход на латиницу, стал инструментом пропаганды для возмущения так называемого «Приднестровского конфликта», который в конце концов вылился в прямые военные действия между армиями РФ и Молдовы, с поражением последней; это позволило РФ оставить свою военную базу на оккупированной территории (подробнее об этом читайте в расследовании «Пора ликвидировать Приднестровье. Как для этого должна и как не может действовать Украина»).
Гибридное влияние РФ начало расти и в Кишиневе.
А в 1994 году, когда принимали конституцию Молдовы, по требованию левых сил к ней внесли упоминание о «молдавском языке» вместо румынского.
А во времена правления коммуниста Владимира Воронина, бывшего президентом Молдовы в 2001-2009 годах, лингвистически абсурдный вопрос о названии языка превратился в вопрос идентичности. Не отрицая того, что языки одинаковы, они настаивали, что Молдавия имеет более давнюю историю, чем Румыния, а потому название языка должно оставаться.
Эту концепцию поддержало также немало рядовых молдован, а вопрос названия языка вошел в перечень раздражающих общество. Поэтому, например, правилом хорошего тона для госслужащих стало избегать называть язык в принципе. На заседании суда или во время визита в госорган можно услышать, например, вопрос: «Владеете ли вы государственным языком?» или даже: «С вами говорить на русском или государственном?» – но не на «румынском» или «молдавском», чтобы не обидеть человека.
Ничего не изменило на практике даже решение Конституционного суда Молдовы еще в 2013 году, который постановил, что право на независимость с «румынским» языком имеет больший вес, чем конституция с «молдавским». Практика опасения отмечать название государственного языка осталась неизменной.
Хотя доля людей, которые против того, чтобы называть свой язык «румынским», доподлинно неизвестна. Об этом давно не спрашивали в соцопросе. Эта тема стала табу – которую партия власти в Молдавии решила разорвать. Может быть, даже ценой рейтинговых потерь для себя.
Учитывая, что партия Санду имеет большинство – нет никаких сомнений, что принятие закона завершится, а решение, имеющее незаурядное влияние, вступит в силу.
Дело в том, что Украина – это, наверное, единственное государство (кроме собственно самой Молдовы до нынешних времен), которая на законодательном уровне системно поддерживает миф о «существовании молдавского языка».
Это тянется еще с 1990-х, а особенно с 2000-х годов.
И причиной является не только то, что соседи никак не могли определиться с тем, какое название их государственный язык – но и еще в большей степени то, что на этом настаивала молдавская диаспора в Украине. Ее представители, в значительной степени имеющие пророссийские настроения, публично выступали против своей «румынизации», настаивали на молдавском, а не румынском языке обучения в школах и тому подобное (чего не было даже в самой Молдове!).
Из-за этого в аттестаты выпускников упишут название несуществующего языка. в вузы Молдовы или Румынии — и там не знают, что с ними делать», — рассказал ЕвроПравде адвокат Иосиф Чернушка, который уже долго пытается в судебном порядке остановить эту практику.
Два года назад юрист подал общий иск в МОН от имени нескольких родителей учеников-молдован и Ассоциации учителей этнических румын в Одесской области, требуя отмены «молдавских» учебных программ. Иск, зарегистрированный в ОАСК, пока не рассмотрен.
Хотя МОН должен быть заинтересован отменить лишний язык, даже для сокращения расходов (конечно, если такая цель стоит). Ибо то, что происходит сейчас, абсурдно: государство вынуждено печатать идентичные тиражи учебных пособий на «молдавском» и румынском языках для классов двух «разных меньшинств», хотя в этих пособиях отличается лишь обложка!
«Хотя решить это очень просто – Минобразования аннулирует программу изучения молдавского языка и все дети продолжают изучать румынский язык», – объясняет адвокат.
Но это – не самая большая проблема.
Значительно более важно то, что из-за исповедования Украиной идеологии наличия отдельного молдавского языка у нас есть проблема в отношениях с румынской властью, которая давно ждет языковой унификации – но встречает игнорирование с украинской стороны.
Здесь следует напомнить, что вопрос меньшинств является одним из ключевых для открытия переговоров о вступлении Украины в ЕС, и сейчас есть два государства, которые имеют к нам претензии – это Венгрия и Румыния. То, что они действуют вместе, ослабляет позиции Украины в диалоге с Брюсселем.
Зато вопрос «молдавского языка» мог бы стать тем, смягчающим позицию Бухареста.
Правовые основания для этого есть. А после решения парламента Молдовы они становятся неоспоримыми. Дело в том, что Украина, когда ратифицировала Европейскую хартию по языкам меньшинств, записала в ней обязательство защищать «…языки таких национальных меньшинств Украины: …молдавского… румынского…».
Достаточно наконец-то признать реальность: языком молдавского меньшинства является румынский язык. А для того чтобы извлечь из этого также политические дивиденды в отношениях с ЕС, Украине стоит сделать это как можно быстрее – показав, что мы делаем это по собственной воле, а не по принуждению.
Автор: Сергей Сидоренко,
редактор «Европейской правды»