В начале марта 2022 года, вскоре после начала полномасштабного вторжения войск РФ в Украину, в лондонском Chatham House состоялась закрытая дискуссия, за которой наблюдал корреспондент ЕвроПравды: дипломаты и топовые юристы-международники обсуждали, как можно создать «новый Нюрнбергский трибунал» совершенное ими преступление агрессии.
Тогда инициаторы этой идеи, впрочем, не пришли к пониманию, как реально достичь этой цели. А со временем участники той встречи признавались «Европейской правде», что в разговорах с западными столицами в первые месяцы слышали категорический ответ: «Даже не думайте, этого не будет и это невозможно».
У западных партнеров действительно были основания выступать против них.
Самый простой аргумент таков: а если Россия и ее сателлиты в ответ на «трибунал против Путина» создадут свой «трибунал против Байдена (Макрона и т.п.)»? Как гарантировать, что это не откроет «ящик Пандоры»?
Год дискуссий позволил убедить многих скептиков.
Сейчас на Западе есть консенсус, что трибунал должен быть создан, но до сих пор нет понимания, как это произойдет. Мнения Киева и западных коллег здесь отличаются, поэтому на рассмотрении – несколько вариантов.
Эта статья объясняет, почему вопрос этого трибунала стоит так остро, как он должен работать и кто, кроме Путина, может оказаться на скамье подсудимых.
А для тех, кто предпочитает видео, мы подготовили пояснения в видеоформате.
шембеддед центентщ
Президент Владимир Путин является военным преступником, ответственным за тысячи утраченных жизней, за совершенные в Украине преступления против человечности и, по мнению многих украинских юристов, за геноцид.
Для нас эти утверждения могут звучать как аксиома. Зачем доказывать очевидное?
Но для многих в мире – юристов, политиков и обычных граждан даже в европейских странах – это не так. Достаточно вспомнить, что до 24 февраля, когда имидж России для украинцев был однозначным, для многих иностранных лидеров и бизнесов она оставалась вполне приемлемым партнером.
Великая война и разоблачение преступлений армии РФ на севере Киевщины и в других регионах повлекли за собой сдвиг осознания, кем является российский правитель. Но до сих пор для западных игроков он не является преступником, потому что по принципам права это можно утверждать только после обвинительного приговора суда – а такого суда до сих пор не было.
Вот только есть нюанс.
Одним из неписаных принципов международного права является иммунитет от уголовного преследования так называемой «тройки» (troika) – действующих глав государств, премьер-министров и глав МИД. Считается, что на время исполнения полномочий эти трое чиновников имеют практически абсолютную неприкосновенность для правоохранителей других государств.
Важная деталь: этот принцип не зафиксирован в документах типа конвенций ООН, но в мире его воспринимают как безусловно действующий.
И это самый большой вызов для попыток Украины обеспечить уголовное осуждение Путина.
Впрочем, в международной системе права есть один постоянно действующий суд, обладающий правом обходить иммунитет – это расположенный в Гааге Международный уголовный суд (МКС). В так называемом Римском уставе – базовом документе МКС, ратифицированном 123 государствами мира, есть отдельная статья №27, как определяет, что этот суд может преследовать даже действующих глав государств и любых других должностных лиц, совершивших международные преступления.
Именно это позволило прокурору МКС в середине марта объявить ордер на арест президента Путина. Но проблема состоит в том, что этого недостаточно. Ордер – это лишь подозрение, а не доказательство вины.
А задача Украины – довести дело до приговора.
Нынешнее обвинение в адрес Путина относится только к одному типу преступлений из тех, к которым причастен руководитель РФ: прокурор МКС собрал доказательства его причастности к кампании по похищению и депортации в Россию украинских детей.
Почему выбрали именно это преступление из многих, совершенных россиянами в Украине? Потому что здесь роль Путина обосновать проще всего. Президент лично подписал указ, устанавливающий правовые основания для похищения детей, а значит, участвовал в совершении преступления. Точка.
Это не последнее преступление из тех, где российский лидер может и должен появиться среди обвиняемых. Но по всем эпизодам военных преступлений поиск доказательств, указывающих на вину Путина, намного сложнее. Вряд ли существуют письменные приказы хозяина Кремля об изнасиловании и убийствах гражданских на Киевщине и в других регионах. Нет публичного указа президента РФ о разрушении гражданской инфраструктуры Украины.
Отдельная история – с преступлением геноцида. Здесь причастность Путина реально доказать по его публичным заявлениям о отрицании существования украинцев как нации. Но доказательство геноцида имеет другие сложности, а действующий прокурор МКС не хочет открывать расследование по этой статье, поэтому это скорее дело будущего (надеемся, что близкого).
Но есть еще одно преступление, где вина Путина очевидна и просто неоспорима. Это грех злости.
Развязывание агрессивной войны по нормам международного права также является преступлением, наказание за него предусмотрено новейшей редакцией Римского устава. Да и, в конце концов, это преступление является основой всех остальных – без вторжения в Украину РФ не могла бы совершить ни одно из военных преступлений.
Почему же ордер на арест Путина не выписали за агрессию?
Потому что в этом вопросе МКС имеет ограничение. Статья о преступлении агрессии применима только против руководителей тех государств, которые ратифицировали не только сам устав, но и дополнение к нему о преступлении агрессии (в мире это сделали только 44 государства, и почти половину из них составляют члены ЕС). России среди участников Устава, конечно, нет. Поэтому в этом вопросе Международный уголовный суд бессилен.
Но путинское преступление агрессии от этого не перестает быть преступлением!
А для того чтобы наказать за него, нужно создать новый международный орган, который будет уполномочен расследовать это преступление. Именно этот орган Украина продвигает под брендом «Специального трибунала по преступлению агрессии».
Цель – достичь приговора против российского руководства, означающего признание Путина и нескольких его соратников международными преступниками. Это будет юридическое, официальное признание, что снимет все возражения тех, кто ссылается на презумпцию невиновности. К тому же создание такого спецтрибунала потенциально позволяет обойти ограничения и сложности, которые есть в МКС. То есть спецтрибунал должен быть даже эффективнее имеющегося в Гааге Международного уголовного суда.
Объясняем детали.
Главная идея спецтрибунала – очень быстрое правосудие.
Это должен быть специализированный суд, созданный для расследования только одного преступления, агрессии. Все остальное – военные преступления, преступления против человечности и геноцид – должно оставаться в полномочиях МКС.
Это дает возможность прийти к приговору очень быстро, что само по себе огромное преимущество по сравнению с МКС, где все процедуры, наоборот, очень длинные. Наглядным примером является преследование экспрезидента Югославии Слободана Милошевича в Международном уголовном трибунале по бывшей Югославии (этот суд считают в определенной степени прообразом МКС).
Да, Милошевича доставили в Гаагу в 2001 году, и он умер там, так и не дождавшись приговора. Другой лидер сербов, Радован Караджич, был арестован и передан в Гаагу в 2008 году. Приговор первой инстанции появился только через восемь лет, в 2016. Еще три года пошло на апелляцию, подтвердившую все обвинения.
Реально ли, что 70-летний по состоянию на данный момент Путин, о здоровье которого есть немало обоснованных слухов, доживет до приговора даже в гипотетическом варианте, что он окажется на скамье подсудимых МКС? В этом отношении большие сомнения.
В вопросе преступления агрессии, по сути, нечего расследовать. Здесь все очевидно: есть несомненный факт преступления, очевидные доказательства того, кто отдавал приказ на вторжение. Путин лично признал свою ответственность – в частности, в телеобращении в ночь на 24 февраля, которое вышло в эфир уже после того, как полномасштабное вторжение началось. Главное – начать суд. После этого признание вины российского лидера может произойти просто мгновенно по меркам международного правосудия.
Впрочем, есть и другая проблема, которую – надеемся – преодолеть спецтрибунал.
МКС не начинает суд, пока подсудимого не арестуют и не доставят в Гаагу.
Будем откровенны: шансы на арест Путина исчезают мало.
Это еще одна причина, почему ордер на арест президента РФ по делу о похищении украинских детей – это конечно хорошо, но это вряд ли позволит юридически доказать его вину.
Поэтому в рамках работы над созданием спецтрибунала Украина задает вопрос о том, что этот орган должен иметь право на заочный процесс. Это теоретически возможно. Да, сложно; так, ряд государств, не имеющих заочного уголовного правосудия в своей правовой системе (например, США и Великобритания), оппонируют этому. Но этот элемент кажется критически важным.
В противном случае подозрение, выдвинутое российским чиновникам, так и останется подозрением к их смерти, а все усилия по созданию «трибунала для Путина» могут оказаться напрасными.
Конечно, спецтрибунал не должен быть судом только Путину.
Список тех, кто вместе с ним должен оказаться на скамье подсудимых (реальной или виртуальной), пока не определен. Да и он не может определяться договоренностями о создании такого суда – это вопрос в спецпрокуратуру или ее аналог, который получит право готовить обвинения по этой статье.
Однако содержание договоренности о трибунале должно определить общие очертания этого списка.
Как вариант за основу можно принять определение преступления агрессии и их соучастников в тексте Римского устава. Он определяет, что подсудимыми по делу об агрессии должны стать те лица, которые осуществляли «планирование, подготовку, разрешение или исполнение акта агрессии», при этом подчеркивается, что речь должна идти не об рядовых исполнителях, а об «лицах, имеющих возможность фактически осуществлять контроль над политическими или военными действиями государства или руководить ими.
Это означает, в частности лично Путина, министра обороны Шойгу, руководителей генштаба, наверное, также руководителей других силовых органов. Возможно – также руководителя правительства РФ. Вполне реально, что подсудимыми, кроме российского руководства, станут их белорусские коллеги с самопровозглашенным президентом Лукашенко во главе.
Хотя высокий шанс, что перечень будет шире.
Сейчас во всех международных дискуссиях на этот счет речь идет о возможности обвинений в адрес главы МИД Сергея Лаврова, который пытался обеспечить международную поддержку и оправдание агрессии.
Но это также означает, что возможно в поле зрения спецтрибунала попадут также топовые российские пропагандисты, руководившие кампанией по оправданию и поддержке агрессии в российском обществе.
Впрочем, все это пока только предположения. С абсолютной уверенностью можно говорить только об обвинениях против президента и военного руководства РФ. Но даже одного Путина достаточно, чтобы новый трибунал столкнулся с проблемой, о которой говорилось в начале: с иммунитетом глав государств.
Поэтому главный вопрос в международных переговорах о том, как этот иммунитет обойти.
Самый правильный и юридически безупречный вариант создания суда, преодолевающего иммунитет «тройки» – это создание специального трибунала решением Совета безопасности ООН. Впрочем, этот вариант для Украины заблокирован по той причине, что кресло постоянного члена СБ занимает посол России, который приветствует любое предложение по этому поводу.
Мы, конечно, можем возмущаться и настаивать на том, что России не место в Совбезе и вообще в Организации Объединенных Наций, но на практике это не меняет того факта, что путь через решение СБ ООН для нас закрыт.
Следовательно, приходится выбирать между несколькими «проблемными», то есть юридически неидеальными вариантами.
Первый такой вариант – это создание спецтрибунала решением Генассамблеи ООН.
О такой возможности Украина говорит больше всего.
Ранее не раз звучали обещания, что ГА ООН вот-вот примет решение об этом – но до сих пор не обнародован даже проект такой резолюции. А частота заявлений дипломатов и политиков об этом существенно снизилась.
К сожалению, путь через ГА столкнулся с непониманием и неподдержкой со стороны нескольких наших ключевых партнеров.
И вопрос вовсе не в неспособности собрать голоса для формального принятия решения, хотя это тоже серьезный вызов.
Нет простого ответа на вопрос, сколько голосов нужно собрать для создания трибунала. Решения могут признать «важным», что означает необходимость собрать 2/3 голосов государств, которые будут присутствовать на заседании и будут голосовать. На практике это означает, что может потребоваться 100+ государств, которые пригодятся на трибунал (хотя может оказаться достаточным и меньшее количество). Во всяком случае, это много – но вполне достижимо, если к лоббированию присоединятся США и ключевые члены ЕС.
Потому что для большинства африканских и латиноамериканских государств, несмотря на их связи с Россией, было бы желательно ввести механизмы наказания за агрессию – будь хоть какой-то предохранитель, что они не станут целью вторжения сильнейшего соседа.
Но в том-то и дело, что ключевые западные страны не готовы к такому.
Их согласие на принятие столь важного решения в Генассамблее, в обход Совета безопасности, создает прецедент, когда решения о безопасности принимаются с игнорированием позиции СБ ООН. США, Британия и Франция, которые имеют блокирующие голоса в Совбезе, от этой идеи не в восторге.
Впрочем, Украина продолжает убеждать и одновременно предлагает также
второй вариант создания спецтрибунала – через многосторонний договор.
В международном праве есть концепция, согласно которой договор, под которым подписались и ратифицировали 60+ стран, уже признается выражающим мнение мирового сообщества. Даже в том случае, если он не проходил одобрения в ГА или СБ ООН. И, мол, при условии заблокированного Совбеза можно обойти иммунитеты.
Сейчас часть украинских юристов предпочитают именно этот вариант (рассчитывая на то, что потом Генассамблея по крайней мере подтвердит, что поддерживает этот орган).
Но и здесь все очень сложно. Во-первых, ратификация такого договора в десятках подписавшихся государств превратится в адский круг и может затянуться очень надолго, нивелируя все плюсы. Во-вторых, это рискует превратиться в «трибунал стран Запада против России», что разрушает идею, которая вкладывалась в такой орган.
И в-третьих, и главное: для ряда западных стран это кажется еще более опасным.
Конечно, можно собрать 60 стран, поддерживающих «антироссийский» трибунал. Но разве Китай вместе с Россией не смогут в ответ собрать столько же стран, которые подпишутся под договором о симметричном «антиамериканском» трибунале, который начнет заочный «международный» процесс по уголовному осуждению Байдена, Буша и тому подобное? Да легко!
А основания для такого процесса и даже для приговора найдутся. Туда при желании запишут даже «бомбожку детей Донбасса», а Россия поможет со сбором «доказательств». При этом будут даже страны, подпишущие оба договора.
Конечно, это только потенциальная опасность, но партнеры считают ее вполне реальной. Поэтому сейчас Украину убеждают согласиться на третий вариант. О нем – следующий раздел.
Первыми об идее создания так называемого «гибридного трибунала» заговорили европейские партнеры Украины; по некоторым данным, это прозвучало от Франции и Германии.
На конец января европейцы уже настаивали на этом как на безальтернативной опции, и именно так представляли этот вариант журналистам на встречах не под запись.
Впрочем, Украина после нескольких недель раздумий высказалась категорически против.
Впервые об этом публично объявил глава ОПУ Андрей Ермак, возглавляющий рабочую группу по созданию спецтрибунала: во время Мюнхенской конференции безопасности он заявил о неприемлемости этой идеи. Затем Ермак повторил это заявление на конференции United for Justice во Львове. Впрочем, в Еврокомиссии на это ответили, что «гибридный трибунал» не снят с обсуждения, несмотря на несогласие Украины.
Но сверхмощный удар по противникам «гибриду» нанесли на днях США, когда публично включились в поддержку этого варианта.
Источники ЕвроПравды, однако, говорят, что непубличная поддержка из Вашингтона звучала и раньше.
Так что же такое «гибридный трибунал»?
Точного определения нет, но сейчас в диалоге с партнерами говорится о суде, который будет действовать по законодательству Украины и сможет осуждать преступников в соответствии с Уголовным кодексом Украины – но будет действовать за границей (речь идет о его резиденции в Гааге), а его судьями будут одновременно представители Украины и международные судьи
Идеологи этого варианта говорят, что для Украины как жертвы агрессии иммунитет российского руководства не имеет значения. Кроме того, этот вариант снимает вопрос о скорости производства и возможности заочного осуждения – в украинском УПК он уже есть.
В Киеве с этим не согласны и говорят, что утверждение о снятии иммунитетов – спорное, а международная легитимность такого процесса вызывает вопросы. Если Украина скажет, что осудила Путина – кто согласится с тем, что речь идет о международном осуждении? И не будет ли контраргумента о том, что у Украины есть конфликт интересов?
Также есть большие вопросы с законностью создания такого суда. Конституция Украины прямо запрещает создание специальных судов (а здесь речь идет именно о спецтрибунале на одно преступление), а также обязывает суд выносить решение «именем Украины». Следовательно, для запуска такого трибунала нужно будет менять Конституцию – а это невозможно до завершения чрезвычайного и военного положения.
Словом, все три варианта проблемны.
И окончательный выбор еще не сделан.
Многое зависит от украинских дипломатов и лидеров государства, от их способности убедить партнеров. Но самое главное – то, что мы прошли рубикон, и если год назад ответом Запада на вопрос о трибунале было «точно нет», то сейчас ответ «принципиально да, но нужно найти правильный путь».
«Европейская правда» будет следить за развитием событий и поощряет вас делиться этой статьей, чтобы больше людей понимало, на каком этапе находится диалог о международном уголовном преследовании руководства РФ.
Автор: Сергей Сидоренко,
редактор «Европейской правды»