1 февраля на улицы британских городов вышли около полумиллиона государственных служащих и работников государственного сектора.
Это самая массовая забастовка в Британии за последние более десяти лет. И не похоже на то, что эта волна прекратится – ведь профсоюзы уже анонсировали забастовки по меньшей мере на февраль и март.
Железнодорожники, водители автобусов, учителя, почтальоны, работники скорой помощи, медсестры – это (далеко не полный) перечень работников, бастующих с лета 2022 года в Соединенном Королевстве.
Чем грозит этот социальный кризис? И пошатнется ли правительство Консервативной партии, которую и без того лихорадит?
В отличие от соседней Франции, забастовки в Британии – совсем редкое явление.
В британском законодательстве, в отличие от многих европейских стран, не закреплено право на забастовку, а реформы Маргарет Тэтчер 1980-х годов существенно урезали права профсоюзов – которые, собственно, и организуют забастовки.
Чтобы не попасть под ответственность за забастовку вплоть до увольнения с работы, профсоюз должен заручиться поддержкой большинства голосов на голосовании, в котором участвует не менее половины его членов. Причем для «важных общественных услуг» нужно преодолеть еще один порог – чтобы за забастовку высказались минимум 40% профсоюзов.
Так что тот факт, что нынешние забастовки с определенными перерывами продолжаются с мая 2022 года, указывает на серьезность ситуации в Британии.
Первыми начали бастовать работники отраслей, которые попали под приватизацию конца прошлого и начала этого века – железнодорожники, почтальоны и другие. А, например, медсестры решили присоединиться к стачкам впервые в истории своих профсоюзов.
Требования разных профсоюзов имеют свои нюансы и сводятся к двум взаимосвязанным ключевым вещам – увеличить уровень зарплаты (которая в отдельных случаях не повышалась годами, а то и уменьшалась) и обеспечить надлежащие условия труда.
Последние годы – особенно предыдущий – были экономически сложными для Великобритании. Она – единственная страна из «Группы семи», чья экономика до сих пор не восстановилась до уровня, который был до пандемии COVID-19.
Прошлогодняя инфляция достигла наихудшего за последние 40 лет пика более чем на 11%, тогда как реальные доходы населения выросли лишь на несколько процентов (если вообще выросли).
Вдобавок российская полномасштабная агрессия дополнительно обострила ситуацию с ценами на электроэнергию.
В конце концов Международный валютный фонд прогнозирует, что в 2023 году британская экономика единственная из крупных экономик сократится (на 0,6%) – это хуже, чем даже прогноз для подсанкционной России!
В такой ситуации продолжение стачек только усугубит кризис.
По оценке британского аналитического Центра экономических и бизнес-исследований CEBR,
в 2022 году британская экономика из-за забастовок потеряла по крайней мере 1,7 млрд фунтов стерлингов.
Похожую оценку дает аналитический отдел агентства Bloomberg – 1,5 млрд. фунтов.
Но нынешние оценки не учитывают потенциальную ситуацию в 2023 году, когда забастовки уже стали более массовыми и организованными. Поэтому, вероятно, их влияние с течением времени будет больше, действуя и на другие сектора.
В частности, забастовки на железной дороге более полугода не только срывают путешествия британцев, но и бьют по гостиничной индустрии – люди вынуждены оставаться дома.
А еще во время забастовки преподавателей школы не работают, дети вынуждены оставаться дома, а их родители – не идти на работу, чтобы ухаживать за ними.
Консервативные правительства, которые вели переговоры с профсоюзами или участвовали вместе с работодателями, последовательно отказывались идти на требования бастующих.
Их аргумент прост: повышение зарплат ударит по бюджету, в котором и без того образовался дефицит более 5% ВВП из-за инфляции и щедрых социальных выплат во время пандемии.
И нынешний премьер Риши Сунак (в отличие от Трасс) действует в логике финансиста: сначала – закрыть бюджетную «дыру», потом – все остальное.
Ведь единственный сейчас путь правительства Сунака найти средства для повышения зарплат – повысить кому-то (желательно богатым) налоги. Что, естественно, противоречит консервативной идеологии.
Сначала расчет британского правительства заключался в том, чтобы разрешить профсоюзам настроить население против себя. Мол, британцы устанут от нескончаемых стачек, из-за которых не могут банально уехать из одного города в другой — и на этом фоне профсоюзы будут вынуждены отступить.
Эта стратегия не сработала. На декабрь 2022 года одобрение стачек профсоюзов в Британии по крайней мере не обрушилось.
Месяц спустя общественное мнение почти поровну разделилось в восприятии действий работников (примерно одинаковое количество британцев считает, что забастовки способствуют и вредят Британии).
Особую роль здесь играют медицинские работники.
Они обрели образ героев во время пандемии коронавируса (чему способствовало, к слову, и британское правительство), что и обеспечивает сравнительно высокий уровень поддержки их забастовки. А параллельно накапливалась кризисная ситуация в сфере здравоохранения, где из-за острой нехватки персонала и хронического недофинансирования к концу прошлого года продолжались многочисленные задержки с приемом пациентов — даже неотложных, таких как инсульт.
На отдельные кризисные периоды — например, Рождество — функционирование «важных общественных услуг» поддерживали военные, как во время COVID-19. Но такое решение не могло быть неизменным.
Поэтому правительство Британии подготовило законопроект о «минимальном уровне социальных услуг».
Документ действительно не столько о забастовках, сколько вообще о протестах, препятствующих работе важных социальных служб, но тайминг явно указывает, против чего он направлен. Суть документа такова: забастовки в принципе не запрещены, и участвовать в них можно в такой степени, чтобы это не повредило сфере социальных услуг — прежде всего, перевозкам и здравоохранению.
Палата общин, где у партии власти большинство, успела быстро проголосовать за законопроект. Но он столкнулся с сопротивлением в Палате лордов, где задали логический вопрос: что такое «серьезное нарушение работы», за которого протесты (читай забастовки) может разгонять полиция? И не противоречит ли это Европейской конвенции о правах человека?
Правда, с начала этого года стали появляться первые сигналы, что, по крайней мере, с некоторыми профсоюзами удастся достичь компромисса.
К примеру, железнодорожники согласились рассмотреть коллективное предложение более десятка работодателей относительно сравнительно небольшого увеличения зарплаты вместе с усилением социальных гарантий и защитой от сокращения доходов.
Небольшой, но первый шаг на пути к примирению сторон.
Выдержит ли правительство Риши Сунака это испытание? Этот вопрос можно задать даже шире: приведут ли забастовки к переходу консерваторов в оппозицию и приходу к власти лейбористов?
Ответ можно дать с конца. Досрочные выборы (а очередные состоятся в конце 2024-го) при нынешнем законодательстве может инициировать только партия власти. А она, имея катастрофически низкие рейтинги, на такой шаг вряд ли пойдет.
Возможно, тори попытаются прибегнуть к очередной перезагрузке правительства, которая частично помогла в ноябре 2022 года избавиться от негативного шлейфа Лиз Трасс?
Сегодня Риши Сунак имеет годовой «иммунитет» от такого шага. Но в СМИ уже появились первые сигналы, что влиятельный процедурный Комитет 1922 может изменить правила, чтобы вынести вопрос о недоверии к лидеру партии — особенно если она провалится на местных выборах в мае.
С другой стороны, личный рейтинг Сунака пока выше, чем в тори (хотя, справедливости ради, оба сейчас снижаются). И остается вопросом, действительно ли отставка лидера Консервативной партии будет ей на руку.
Казалось бы, на этом поле может мощно сыграть Лейбористская партия, традиционно поддерживаемая профсоюзами. Но нет.
Руководство лейбористов последних лет пыталось избавиться от леворадикального шлейфа предыдущего лидера Джереми Корбина, идеи которого как раз профсоюзами и поддерживались. Другими словами, партия все больше дрейфует в сторону центра.
Как следствие, ее нынешний глава Кир Стармер предпочитает парламентские методы борьбы, а члена своей команды – теневого министра транспорта Сэма Тарри, который пошел «на баррикады» поддерживать забастовщиков, – уволил.
Вероятно, в ближайшие недели стачечная активность в Британии продолжится, а правительство консерваторов будет пытаться ее переждать, рассчитывая либо на снижение поддержки со стороны общественности, либо на «выдыхание» самих забастовщиков.
Однако, как метко подытоживает Bloomberg в обзоре 100 дней премьерства Риши Сунака, «Сунак выступает против повышения налогов для прекращения забастовок работников сферы здравоохранения – тогда как общественность в целом поддерживает их действия. Кто-то должен уступить».
Автор: Олег Павлюк,
журналист «Европейской правды»